Роль современной науки для развития общества трудно переоценить. На протяжении большей части своей жизни мы считали, а многие из нас и продолжают считать, что именно развитие науки является основным путем прогресса для всего человечества.
Такая уверенность воспитывалась и крепла в нашем сознании ещё в школьные годы. И, конечно же, многие, лучшие выпускники в том, ушедшем в прошлое, Советском Союзе не просто мечтали стать учёными, они и становились ими. Я отлично помню те годы, когда воспитывался в новосибирском Академгородке, где всё было создано для науки и, казалось, дышало наукой. А вернее, так оно и было, а вовсе даже не казалось. И установившиеся правила той жизни были понятны и приняты всеми.
На первом этапе для достижения поставленной цели важно было занять призовое места на олимпиаде для школьников в своём крае, области или республике. В случае успеха вполне реальной становилась возможность попасть на летнюю физико-математическую школу Академгородка, а там нужно только постараться сдать экзамены и остаться учиться в этой школе. Вот тогда вероятность того, что ты поступишь в элитный Новосибирский государственный университет, резко возрастала.
Конечно, я очень переживал и, кажется, переживаю до сих пор, что в той физико-математической школе не было, да и не могло быть врачебной или психологической специализации. Там обучались лучшие из лучших, но только точным наукам. Там учились многие мои друзья. Затем наиболее способные из них поступили в Университет, а я выбрал медицинский вуз. В те годы я по-хорошему им завидовал, ведь их учили мыслить научно, ставить эксперименты. Они общались с настоящими светилами советской и мировой науки. В медицинском институте тогда тоже был очень сильный профессорско-преподавательский состав. Вот только нас заставляли зубрить, зубрить на выживание. И вовсе не мышление, а дисциплина и прилежание ставились во главу обучения. При огромной нагрузке на память мышление просто подавлялось. Если ты будешь думать и сомневаться, то явно не успеешь запомнить и окажешься в числе не очень-то успешных студентов. Впрочем, на третьем курсе, когда мы пришли в клиники, от нас вдруг начали требовать клинического мышления. Оказалось, что одной зубрёжки вовсе недостаточно. А как быть с наукой, да и причем здесь она?
А притом, что даже перегруженные учебным процессом, мы с благоговением думали о науке, мечтали о ней и при первой же возможности начинали заниматься ею. Считая науку самой большой ценностью, обретенной человеком. Ещё до поступления в медицинский институт я хотел стать психотерапевтом. Но такой врачебной специальности тогда не было, и поэтому я выбрал для себя специальность психоневролога. Долгие дни и ночи мы проводили в психиатрической и неврологической клиниках, занимались экспериментами в институтском виварии. Так начиналось погружение в любимую профессию, которое продолжается и по сей день.
А что же друзья из Университета? В период обучения в школе это были лучшие из лучших. В студенчестве они меньше зубрили, проходили практику в профильных НИИ и были уверены в своей будущей карьере учёных. И начали ее еще будучи студентами. С тех пор прошло более тридцати лет, и сегодня, пожалуй, можно уже многое сказать и о жизни и о судьбе. Так вот, в настоящее время, из 42 моих друзей и товарищей, академической наукой здесь, на Родине продолжает заниматься только один человек. Остальные занялись чем-то другим. Сегодня они банкиры, бизнесмены, финансисты, руководители производств, директора театров, преподаватели вузов. А кто-то из них выехал за рубеж, и теперь пишет письма из Германии, Израиля, США, Канады, Франции... Конечно, для успешной научно-исследовательской работы необходимы специальные условия, дорогостоящее оборудование. Что и говорить, в нашей стране с конца восьмидесятых годов это ушло за пределы возможности. Иное дело наши исследования. Мы, специалисты в области ментальной медицины, можем заниматься ими и без дорогостоящих приборов, реактивов и другого оборудования. Мы больше работаем средствами своей души. Имена душа наш основной инструмент работы.
Однако далеко не простым оказывается и путь учёного в сфере ментальных наук.
Среди специалистов моего поколения самым успешным в научной сфере всегда был человек, проживающий далеко от столицы, а именно в Архангельске. Это Павел Иванович Сидоров, о котором неоднократно писала «Медицинская Газета».
Я познакомился с ним в Архангельске, куда специально приехал в 1975 году для непосредственного знакомства с ним. Я жил и работал тогда в Новосибирске, занимался подростковой наркологией и осознавал, что специалист из Архангельска меня всё время опережает. Должен напомнить, что в то время советская власть не признавала даже возможности самого существования проблемы детского алкоголизма в Советском Союзе и, конечно, публиковать результаты исследований в этом направлении было просто невозможно.
В Архангельске я познакомился с активным, преданным науке молодым человеком, к сожалению, с не очень хорошим здоровьём по причине диабета. Но человек этот обладал колоссальной работоспособностью. Он уже сумел открыть первый в стране подростковый наркологический кабинет, разработал положение о таких кабинетах, которое направил на утверждение в Минздрав СССР. И кроме преданности науки и работоспособности он уже тогда проявлял свой удивительный организационный талант. Он объединял вокруг себя молодёжью. И юноши и девушки шли за ним, видя как и он, смысл своей работы, да и жизни в служении науке. Павел Иванович работал в тяжёлых материальных условиях. Не побоюсь сказать, что Архангельский медицинский институт был тогда одним из самых отсталых в Советском Союзе. И то самое наркологическое отделение, как и подростковый кабинет, располагались в убогом бараке. Но как же бросался в глаза контраст вопиющей бедности учреждений и энтузиазма учёного!
С тех пор мы постоянно обменивались информацией. И это при том, что наши научные школы, прямо скажу, были не очень доброжелательны по отношению друг к другу. Сидоров быстро защитил кандидатскую диссертацию, затем докторскую. Он написал и издал первое руководство по подростковой наркологии, затем по социальной наркологии. И если бы идеи Сидорова получили государственное общероссийское признание и воплощение в жизнь, возможно сегодня в нашей стране была бы совершенно другая алкогольная ситуация.
Затем Павел Иванович расширил свой научный поиск. В 1990г. он создал новую научную специальность «безопасность в чрезвычайных ситуациях», открыв в Архангельске профильный докторский диссертационный совет. И показательно, что был он избран ректором медицинского института, который уже в 2004г. превратился в Северный государственный медицинский университет, имеющий 18(! ) факультетов. В настоящее время академик РАМН Павел Сидоров является создателем ряда новых научных концепций и направлений: ментальной медицины и синергетики психического здоровья, деструктивного профессиогенеза и предупреждения психического терроризма, саногенетической терапии и интерактивного лечения зависимых расстройств. Да, собственно говоря, заслуги его перед отечеством хорошо известны читателям «МГ». Он несомненно самый результативный учёный в нашей области, в нашем поколении, как в нашей стране, так и далеко за её пределами.
Бывая по делам в Архангельске, я воочию видел, как стремительно растёт, развивается и облагораживается медицинский вуз этого северного города. Видел вдохновлённые лица студентов, занимающихся не только освоением учебной программы, но и наукой. Причём на весьма высоком исследовательском уровне. И сейчас я со всей уверенностью могу сказать, что таким успешным развитием вуз во многом обязан своему ректору. Я знаю, что Павел Иванович получал множество приглашений на работу в других городах, обеих столицах России, за рубежом и всегда отклонял эти предложения. Оставаясь навсегда верным своей стране и своей малой Родине — Русскому Северу.
И вдруг, как гром среди ясного неба, Сидоров арестовывается и более полугода содержится в следственном изоляторе, где на его болезнь не обращается никакого внимания. Его состояние здоровья резко ухудшается, и болезнь принимает форму, опасную для самой жизни больного человека. Да неужели же преступление, в котором его ещё только подозревают, столь тяжело, что Сидоров должен находиться в строжайшей изоляции, рискуя просто не дожить до суда? Мы врачи, слишком хорошо знаем, как может прогрессировать диабет у хронически больных в этом возрасте и как легко это тяжёлое и коварное заболевание может принять необратимое течение. Так уже случилось с нашим ближайшим коллегой. Совсем недавно профессор Ю.В. Валентик умер от диабета.
Вот такой он на сегодня, самый успешный в моём поколении учёный, получивший заслуженное, широкое признание, как в России, так и за рубежом. Теперь он продолжает борьбу не только за свои идеи, но и за свою жизнь. И нам только и остается, что принимать к сведению как защищается в нашей стране даже самый известный учёный.
Да, специалисты в области ментальной медицины сегодня всё больше востребованы обществом, нашими пациентами, средствами массовой информации. Мы пишем и публикуем статьи и книги. Можем выбирать такие темы наших исследований, где обойдёмся минимумом дорогостоящей аппаратуры. И, возможно, в связи со всем этим мы и сами широко признаны коллегами за рубежом. А вот обрести чувство уверенности, собственной защищенности становится делом хлопотным. Мы готовы много, результативно и с энтузиазмом работать. Конечно, страна может обойтись и без нас и без науки, только это будет совсем другая страна.
Виктор Макаров, доктор медицинских наук, профессор, вице-президент Всемирного совета по психотерапии, президент Профессиональной психотерапевтической лиги Российской Федерации.